«День 7-го
ноября – красный день календаря» – так нас учили
на протяжении долгих лет. Со школьной скамьи, с
армейской или институтской трибуны, с собрания
на работе – отовсюду в этот день звучали громкие
слова, призывы «помнить заветы октября», что-то
там «крепить» и т.д. Были, конечно, и другие
большие праздники – непонятные многим «23-е
февраля», «8-е марта» и «1-е мая», был ещё день
принятия какой-то там конституции (то ли
сталинской, то ли брежневской). Но именно этот
ноябрьский день всегда оставался самым главным.
В нем заключалась суть, точка отсчета, главная
опора всего советского государства. «Великая
Октябрьская Социалистическая Революция».
Демонстрации, митинги, массовые шествия, шарики и
салют в небо, и праздничные красные цвета
повсюду.
Это уже потом, выяснилось, что никакая она была не
великая, ни социалистическая, да и вовсе не
революция. Просто «октябрьский переворот», как,
кстати, его официально и называли первые десять
лет после его свершения, пока не сняли знаменитый
фильм С. Эйзенштейна, который потом старательно
выдавали за кинохронику. Но, да кто об этом теперь
помнит... Но вот, прошло 70 лет, и настали новые
времена – перестройка, гласность, а вслед за ними
и ельцинская демократия. Отношение к празднику
изменилось. Сначала он был чем-то вроде пережитка
прошлого, затем его попытались сделать «днем
согласия и примирения», но когда стало ясно, что
ни согласия, ни примирения в этот день не
возникает, пришлось праздник отменить насовсем.
Так что теперь живет Россия без официального 7-го
ноября, как говорится – «ни нашим, ни вашим».
Однако, праздник этот по-прежнему отмечается. Вот
только теперь уже совсем по-разному. Коммунисты в
этот день, как и раньше, собираются на
демонстрации и митинги, правда с каждым годом они
становятся всё меньше и малочисленней. Те же, кто
считает 7-е ноября днем памяти и скорби, проводят
его совсем иначе – без пышных собраний и
массовых шествий. Так, в Петербурге 7-го ноября 2008
года на Смоленском кладбище прошла православная
панихида на могиле юнкера Владимира
Александровича. Собравшиеся там –
преимущественно молодые люди, разных занятий,
позиций и профессий, были объединены одним –
памятью и уважением к тем, кто погиб за Россию
тогда в 1917-м... Панихиду по павшим служил
настоятель Часовни в честь иконы Божией Матери
«Неопалимая Купина» священник Георгий Сычев.
История возникновения этой могилы такова. На
этом, окраинном участке Смоленского
Православного кладбища, в октябре-ноябре 1917-го
были погребены первые жертвы начинавшейся
Гражданской войны – юнкера и офицеры, учащиеся и
преподаватели Военных училищ – Владимирского,
Павловского, Михайловского и Николаевского – те,
кто первым встал на путь борьбы с разрушителями
российского государственности. Здесь же
поблизости хоронили и тех, кто погиб во время
начинавшего разгораться террора... Спустя годы,
уже в наше время, «мемориальное» кладбище стало
быстро разрастаться, наполняясь новыми могилами
усопших. Вот только героям той, позабытой сегодня
войны, на нем почти не осталось места. Усилиями
общественных организаций, среди стремительно
разросшихся новоделов, удалось сохранить эту
теперь одинокую, памятную могилу, которая и
сегодня напоминает приходящим сюда о прошлом.
Собравшиеся в этот траурный день у памятника
погибшему юнкеру, возложили цветы на его могилу,
помянули «живот свой на поле брани за Веру, Царя и
Отечество положивших», осветив зажженными
свечами темноту прохладного петербургского
вечера.
Из речи о. Георгия, произнесенной им
после панихиды, особенно запомнились такие слова
– «в то время когда Государь в своем дневнике
написал – «кругом трусость, обман и
предательство», когда люди с большими звездами
на погонах забыли о своей присяге и о долге, вот
эти мальчишки не изменили, остались верными до
конца, и погибли. А мы помним из Св. Писания: «Нет
больше той любви, как если кто положит душу свою
за други своя». Борис Туровский, начальник
Санкт-Петербургского отдела Российского
Имперского Союза-Ордена (РИС-О) и руководитель
петербургского отделения Движения «За Веру и
Отечество» добавил к этому – «главное, что мы
помним о них, ведь, как известно, солдат живет,
пока живет память о нём».
После окончания панихиды желающие подошли
помолиться к Часовне Ксении Блаженной;
собравшиеся постепенно разошлись по домам, а на
одинокой могиле юнкера Александровича ещё долго
горели свечи...
Роман Котов
Соб.инф.
|
