Положение России в настоящее время таково, что не признать охватившего ее всеобщего кризиса может лишь абсолютный слепец. Разложение затронуло практически все сферы российской государственности: от национального самосознания до промышленности и сельского хозяйства.

Но вновь слышен голос наших “непобедимых” патриотов-оптимистов: были, дескать, времена и похуже, но Россия неуклонно восставала - “как Феникс из пепла”. В доказательство приводятся татаро-монгольское иго ХIII-ХV вв. во время раздробления Руси на удельные княжества, или же Великая Смута, сопровождавшаяся польско-шведской интервенцией, в начале ХVII в. Нам внушают радужные перспективы: одолели, мол, русские люди врага тогда, одолеют и теперь.

С подобными рассуждениями, право же, трудно согласиться. Вспомним уваровскую триаду, триединое определение сущности российской государственности: “Вера - Православная, Царь - Самодержавный, Народ - Русский”; и рассмотрим сквозь эту призму нашей идеологии означенные кризисы в России.

Татаро-монгольское иго. Причиной его установления, помимо явного численного превосходства азиатских завоевателей, была окончательно сформировавшаяся к началу ХIII в. раздробленность Русского государства на полунезависимые удельные владения. Итак, Русь утратила политическую самостоятельность.

Но при этом сохранилось Православие. Завоеватели, как и многие другие язычники-политеисты, с определенным уважением относились к чужой религии, и Церковь была освобождена от дани (более того, с середины ХIII и до начала ХIV в. - когда в Золотой Орде окончательно восторжествовал Ислам - в ордынской столице довольно успешно вела миссионерскую деятельность Сарская епархия Русской Церкви). Соответственно, дух народа был свободен, а Церковь могла нести свое апостольское служение. Следствием этого стало мощнейшее духовно-национальное движение русского народа в ХIV-ХV вв., особенно ярко проявившееся в подвиге великих преподобных того времени - свв. Сергия Радонежского, Алексия Московского, Павла Обнорского, Стефана Пермского, Евфимия Суздальского, Димитрия Прилуцкого, Романа Киржачского и еще целого сонма святых.

Это духовно-национальное движение стало возможным благодаря тому, что, несмотря на ослабление и внешнюю зависимость монархической власти, Православие не было подорвано и народ русский оставался верен ему. Прямое следствие этого - объединение русских земель вокруг Москвы, централизация государственной власти и, как результат, свержение татаро-монгольского ига (окончательно в 1480 г.).

Великая Смута начала ХVII в. была вызвана пресечением древней династии Рюриковичей, что вызвало острый династический кризис, который был усугублен убийством малолетнего Царя Феодора Годунова, мятежами черни, инспирированными поляками втрожениями самозванцев, незаконной узурпацией Престола князем Василием Шуйским, захватом власти аристократами-олигархами (Семибоярщина) и, наконец, открытой интервенцией Польши и Швеции.

И вновь мы видим, что несмотря на падение Царской власти сохранилось Православие. Правда на этот раз враги России попытались подорвать Русскую Церковь и на патриарший престол был посажен Игнатий (1605-1606 и 1611-1612 гг.), взявший курс на унию с католицизмом. Но попытка узурпации церковной власти не имела успеха. Святитель Гермоген в 1610 г. обратился с воззванием к Русскому народу, сохранившему верность Православию, и вскоре Народное ополчение очистило Москву, а затем и большую часть захваченных земель от иноземных оккупантов.

Убедившись в “верноподданности” Сергия и его приспешников во время II Мировой войны, советская власть создала чудовищного мутанта, получившего имя “Московской патриархии”, которая, сохраняя видимость служения Богу, на деле верно работала на антихристов-большевиков.

Начиная с приема “в сущем сане” откровенных еретиков-обновленцев (40-е годы), советская псевдоцерковь планомерно проводила в жизнь прицип “противоестественного отбора”: возвышая, поставляя в епископский сан самых беспринципных, продажных и коррумпированных субъектов и не давая “расти” искренне-православным клирикам, которых рассылали в глухие деревни, “подальше от людей”. Плодами этой “политики” стали невиданный расцвет различных ересей (от “официального” экуменизма, до неообновленчества и самых бредовых по своему невежеству “народных верований”), создание культа личности патриарха, владык, а как следствие - и “харизматических” батюшек, а в последнее время и откровенная бизнес-криминализация церковных структур.

Впрочем от Русского народа, благодаря талантливой работе большевистских селекционеров, практически ничего не осталось. Ему на смену выведен новый вид - Homo Soveticus - характеризующийся безрелигиозностью, трусливой агрессивностью, псевдопатриотической гордыней при полном отсутствии чувства национального единства и, наконец, поразительной криминализированностью. А те, кто не укладывался в “прокрустово ложе” нового, советского человека были планомерно ликвидированы во время Гражданской войны, раскулачивания, расказачивания, спровоцированного голода в Повольжье и Малороссии, в ГУЛаге и на полях II Мировой войны, когда трупами русских солдат буквально устилался путь красного маршала Жукова к вершинам славы и власти.

Святая Русь! — Какое глубокое значение получает это слово теперь, когда видим, как все кругом нас валится, единственно от того, что оторвался от него этот общий знаменатель, к которому нельзя уже теперь привести этих мелких, разнородных дробей, ничего целого не составляющих. Святое утрачено; крепкий цемент, соединивший так твердо камни векового здания, по плану Промысла построенного, исчез мало-помалу, уничтоженный едкою деятельностью ума человеческого. Что воздвигнется и может ли что воздвигнуться на этой груде развалин — мы знать и предвидеть не можем. Между тем наша звезда, Святая Русь, сияет высоко, сияет в стороне! Да сохранит ее Бог от затмения собственного и от насильственного увлечения в вихре соседних звезд, готовых разрушиться.

Святая Русь — это слово ровесник христианской России. Оно дано ей, как говорят твои стихи, при ее крестинах, и никогда не потеряет своего глубокого смысла, хотя и вошло в разряд обыкновенностей (lieux communs). Скажу мимоходом, что я выше всего ставлю эти так называемые обыкновенности: они в языке и в жизни то же, что воздух, невидимо нас окружающий, без которого ни дышать, ни жить невозможно. То, что вошло в обыкновенность, принято всеми, для всех неотрицаемо; оно потеряло свою новость от своей давности, но по тому самому и есть всеобщая необходимая истина. Оно приобретает вдруг характер какого-то откровения, чудно выражающего истину верховную — когда ему противоположится нечто, эту верховную истину отрицающее.

Так и здесь: Святая Русь — как часто и давно это слово повторяется, как мы к нему привыкли, как многие употребляют его даже в ироническом смысле — но сказанное теперь (в противоположность тому, что в наших глазах повсеместно творится), не изумляет ли оно своею новостию и своею истиною? Не выражает ли оно для нас с новою убедительностию, одним звуком всего, что в течение веков сделалось нашею верою, любовью и надеждою? Не яснее ли означается в нем этот особенный союз наш с Богом, вследствие которого от наших праотцев перешло к нам и чудное имя его Русской Бог. Русской Бог, — Святая Русь, подобных наименований Бога и отечества, кажется, ни один европейский народ не имеет.

В выражении Святая Русь — отзывается вся наша особенная история; это имя Россия ведет от Крещатика; но свое глубокое значение оно приобрело со времен раздробления на уделы, когда над разными подчиненными князьями был один главный, великий, когда при великом княжестве было множество малых, от него зависимых, и когда это все соединялось в одно, не в Россию, а в Русь, то есть не в государство, а в семейство, где у всех были одна отчизна, одна вера, один язык, одинакия воспоминания и предания; вот отчего и в самых кровавых междоусобиях, когда еще не было России, когда удельные князья беспрестанно дрались между собою за ее области, для всех была одна, живая, нераздельная Святая Русь. Все вместе стояли за нее против нашествия и грабительства врагов неверных.

Особенную же силу этому слову дали печальные времена Мамая: тогда оно сделалось для нас соединительным, отечественным, боевым криком; им утешала нас наша Церковь, его произносили князья наши, неся в Орду свою голову за отечество, оно гремело на Куликовом поле; оно должно было получить удивительный смысл на устах Великого Иоанна III, уничтожившего рабство татарское и вдруг явившегося самодержавным обладателем всея России. С того времени Россия стала государством, особенным достоянием царя, а Святая Русь осталась преданием, совокупным сокровищем царя и народа. Там наше могущество, наши многообъемлющие грани, наше государственное достоинство; здесь наша память о жизни праотцев, наша народная внутренняя жизнь, наша вера, наш язык, все, что собственно наше русское, что никому, кроме нас, принадлежать не может, что нигде, кроме Русской земли, не встретится, чего никто, кроме русского человека, и понять не может. Россия принадлежит к составу государств Европы: Святая Русь есть отдельная, наследственная собственность русского народа, упроченная ему Богом.

Вся святость этой Руси и весь чудный характер народа русского (в котором такой светлый рассудок соединяется с такою твердою, спокойною, никаким вдохновением не воспламеняемою самоотверженностью) особенно выразились в ту минуту, когда бояре московские пришли к Иоанну IV умолять его казнить их, как будет на то его воля, но только не покидать престола русского (событие удивительное, в котором ясно означается, что правильные понятия политические, без всякого философического умствования постигнутые здравым русским умом, прямо истекают из того источника, из которого всякая истина истекает, из христианства, которое, несмотря на потрясение, претерпенное им в наше время, возьмет напоследок свое и сделается альфой и омегою всякой правды).

Другое слово нашего народа: Русской Бог, имеет такое же глубокое, историческое значение. Подобные слова не случайно входят в употребление, они суть памятники, итоги вековой жизни народа. Слово Русской Бог выражает не одну веру в Бога, но еще какое-то особенное народное предание о Боге, давнишнем сподвижнике Руси, виденном нашими праотцами во все времена их жизни, и счастливые и бедственные, и славные и темные, в этом слове наше бодрое, беспечное авось соединяется с крепкою надеждою на высшее Провидение, Русской Бог есть то же в отношении к вере в Бога, что Святая Русь в отношении к России. Этот “Русской Бог” есть удивительное создание нашего ума народного, понятия о Нем, отдельно существующее при вере в Бога христианского, истекающей из божественного откровения, присоединено к ней, будучи выведено русским народом из откровения, в его истории заключающегося, понятия о Боге ощутительном, на опыте доказанном, повсеместно, без всякого проповедания признанном, понятие, одним только русским народом присвоенное. Смешно сказать: Английский, Французский, Немецкий Бог, но при слове Русский Бог — душа благоговеет: это Бог нашей народной жизни, в котором, так сказать, для нас олицетворяется вера в Бога души нашей, это образ Небесного Спасителя, видимо отразившийся в земной судьбе нашего народа.

Россия шла своим особенным путем, и этот путь не изменился с самого начала ее исторической жизни, несмотря на беспорядки, происшедшие от раздробления на уделы, которое наконец произвело и долгое татарское иго. Две главные силы, исходящие из одного источника, властвовали и властвуют ее судьбою, они навсегда сохранят ее самобытность, если, оставшись неизменными в своей сущности, будут следовать за историческим, необходимым ее развитием, будут его направлять и могущественно им владычествовать. Эти две силы суть церковь и самодержавие: одной, то есть самодержавию, принадлежит земной порядок и благоденствие общественное, им охраняемое; другой, то есть церкви, принадлежит дополнение земного благоденствия высшими благами иного порядка, дающими земному его истинное значение и возможную прочность.

Оглянувшись на запад теперешней Европы, что увидим?.. Дерзкое непризнание участия Всевышней Власти в делах человеческих выражается во всем, что теперь происходит в собраниях народных. Эгоизм и мертвая материальность царствуют. Чего тут ожидать живого? Какое человеческое благо может быть построено на таком фундаменте?.. У нас — целы те главные, основные элементы, которыми держится бытие государств христианских. Наша церковь не изменилась: реформация не дерзнула коснуться ее святыни; а неизменяемость церкви сберегла и упрочила неизменяемость власти державной, которая, несмотря на все волнения государственные, осталась непотрясенной в своем основании, то есть в понятии о божественности ея происхождения и в исторической ее законности.

Русский народ, в котором никакой произвол мятежного умствования не поколебал веры в непреложность церкви, остался равномерно верен и власти державной, проповедуемой церковью. В его истории мы видим перемены властителей, но власть и уважение к ней во всякое время оставались неизменными; бывали мятежи народные, но никогда не бывало провозглашаемо право мятежа, которое так же существовать не может, как и право притеснения: ибо когда народное восстание опрокидывает законную власть, во зло употребленную, то это не есть выражение существующего права — это просто событие, неизбежное следствие другого события, неправда, рожденная неправдою, — то же, что отзыв, естественно произведенный звуком. Мы видим, что от Рюрика до смерти Феодора Иоанновича один и тот же дом царствует — сквозь все века протянута одна непрерывная цепь наследственной власти, непрерывная во времена междоусобий, во времена татарского ига и пресеченная на короткое время в периоде от Годунова до Романовых только для того, чтобы крепче соединить свои звенья в ту минуту, когда весь русский народ, основываясь на вере и обычаях праотцев и на учении евангельском, провозгласил самодержавие на выборе московском. Это самодержавие перешло в руки Романовых таким, какое оно было до их избрания. Оно и теперь то же самое в своей сущности: завет нам от всего - нашего минувшего, богатство, собранное нами в течение веков на дороге, по которой вело нас Провидение.

С другой стороны, надобно сказать, что если в образованной Европе вера в святое истратилась от расточительных злоупотреблений ума, то в России она сохранилась в своей неприкосновенности, частью и от ее бездейственного неупотребления, так что на западе Европы существует цивилизация, но добрые начала уничтожены, а у нас сохранены добрые начала, но собственной цивилизации, из их развития исходящей, еще не существует, а есть только ее призрак, ее нам чуждая, заимствованная форма, которая может наконец повредить и добрым началам. Вопрос: что возможнее? — ввести ли снова в цивилизацию уничтоженные добрые начала, или, на существующих добрых началах пересоздать чужую цивилизацию в собственную? Думаю, последнее. Первое можно сравнить с развратным, состарившимся, расслабленным богачом, который доживает последнее свое достояние и ничего не оставит наследникам, кроме своего мертвого трупа, последнее — с молодым, еще неоглядевшимся недорослем, владельцем великого богатства, которого он еще употреблять не научился, но которое еще не растрачено и может, увеличенное, перейти в руки его наследников.

Родившийся 25 мая 1889 г. Игорь стал пятым ребенком в семье Ивана Алексеевича Сикорского, доктора медицины, профессора Киевского Университета имени Святого Владимира. Преданность Церкви, Престолу и Отечеству была фамильной чертой Сикорских, либеральные веяния обошли отчий дом стороной. И никакая обструкция, учиненная левой “общественностью” Ивану Алексеевичу во время пресловутого “дела Бейлиса”, не могла поколебать правых убеждений старшего Сикорского. Он был привлечен к участию в процессе как эксперт в области психиатрии. Изучив обстоятельства дела самым тщательным образом, он вынес свой вердикт: ритуальное убийство. Игорь Иванович унаследовал от отца монархические взгляды в полной мере.

Первый успех на ниве авиаконструирования, которым он грезил с детства, пришел к Сикорскому весной 1911 г., когда был построен С-5 - биплан, превосходивший предшествующие по размерам, мощности и надежности силовой установки. На нем Сикорский сдал экзамен на звание пилота и установил четыре всероссийских рекорда, а также принял участие в военных маневрах, где продемонстрировал превосходство своего самолета над машинами иностранных марок.

Далее одно достижение сменяло другое с калейдоскопической быстротой. Мировой рекорд скорости в полете с двумя пассажирами. Почетная медаль “за полезные труды по воздухоплаванию и за самостоятельную разработку аэроплана своей системы” от Русского технического общества. Большая золотая медаль Московской воздухоплавательной выставки в апреле 1912 г. Переезд в столицу Империи и работа над созданием особого рода войск - авиации Русского Военно-Морского Флота. Совмещение должностей главного конструктора и управляющего на Русско-Балтийском Вагонном Заводе. Создание новых бипланов и монопланов, вызывавших неизменное восхищение как у широкой публики, так и у специалистов, и принесшие Империи Российской славу одной из ведущих авиационных держав.

Только в 1912-1913 гг. благодаря стараниям Сикорского в России появились: первый гидросамолет; первый самолет, проданный за рубеж; первый специально спроектированный учебный самолет; первый серийный самолет; первый пилотажный самолет и т. д. Три самолета конструкции Сикорского вышли победителями на международных конкурсах военных аэропланов.

В марте 1913 г. был построен первый в мире четырехмоторный воздушный гигант - “Русский витязь”. За рубежом аналогичные машины появились только через несколько лет. По настоянию Императора Николая II, пожелавшего лицезреть чудо техники, самолет перегнали в Красное Село. Царь выразил свое восхищение и даже поднялся на борт. Вскоре Сикорскому передали Высочайший памятный подарок - золотые часы. Самолет, превосходивший по размерам и взлетному весу все, до сих пор построенные, положил начало новому направлению в авиации - тяжелому самолетостроению. Создание многомоторных самолетов-гигантов принесло Сикорскому мировую славу. Дальнейшим развитием конструкции “Русского витязя” стал четырехмоторный “Илья Муромец”, поднявшийся в воздух уже в декабре того же 1913 г. На РБВЗ впервые в мире началось серийное производство воздушных гигантов.

В годы Великой войны “Муромцы” эффективно использовались в качестве тяжелых бомбардировщиков и дальних разведчиков. Из них была сформирована “Эскадра воздушных кораблей” - первое соединение стратегической авиации. Сикорский сам участвовал в организации эскадры, готовил экипажи и отрабатывал тактику боевого применения. В 1914-1917 гг. он создал практически полный парк самолетов всех типов: тяжелые бомбардировщики, легкие истребители, морской разведчик, легкий разведчик-истребитель, двухмоторный истребитель-бомбардировщик и штурмовик. Кроме того, под руководством Игоря Ивановича разрабатывались и серийно строились авиационные двигатели, оборудование и вооружение, возводились новые заводы для их производства. Формировалась могучая многопрофильная отечественная авиационная промышленность. Всего в России в 1909-1917 гг. Сикорским было создано два с половиной десятка базовых моделей самолетов (не считая их модификаций и совместных разработок), два вертолета, трое аэросаней и один авиадвигатель. Императорское Правительство оценило оценило деятельность авиаконструктора по достоинству: в 25 лет Сикорский стал кавалером ордена Святого Владимира IV степени.

Произошедший в феврале 1917 г. переворот, в результате которого Россия перестала быть Монархией, не мог не отразиться и на судьбе Сикорского. Уже к лету все работы на РБВЗ практически остановились. Производство лихорадили митинги и забастовки. Сикорский был известен своей преданностью Престолу. Ему угрожали и при Временном правительстве, а с приходом к власти большевиков он был вынужден искать спасения на чужбине. Игорь Иванович принимает приглашение французского правительства продолжить работу на заводах союзников. Но Мировая война окончилась раньше, чем Сикорский успел построить французский вариант “Ильи Муромца”, и в 1919 г. он переезжает в США.

В Нью-Йорке, оставшись без средств к существованию, Сикорский был вынужден работать учителем вечерней школы. Лишь в 1923 г. ему удалось собрать коллектив единомышленников - инженеров, рабочих и летчиков из русских эмигрантов - и организовать маленькую самолетостроительную фирму “Сикорский Аэроинжениринг Корпорейшн”. Помощь русской фирме оказали многие эмигранты. Композитор Сергей Рахманинов, купивший крупный пакет акций компании, одно время в рекламных целях даже значился ее вице-президентом.

Первый построенный фирмой двухмоторный биплан S-29 стал самым крупным в Америке и одним из лучших в своем классе. Он сразу получил мировую известность, что отнюдь не порадовало большевиков, не ожидавших нового успеха от ненавистного им “царского крестника и черносотенца”. “Авиационная белогвардейщина” - так отозвалась советская пресса на сообщения о возникновении в США фирмы Сикорского.

Работая над тяжелым бипланом S-35, Сикорский преследовал конкретную цель - эти машины предназначались для перелета через Атлантику. Создателей первого трансокеанского самолета в случае успеха ждала не только мировая слава, но и солидные заказы. Узнав об этом, русские эмигранты восприняли строительство гиганта S-35 как важнейшее национальное дело и стали слать Сикорскому со всего света свои скромные сбережения. В дальнейшем предполагалось использовать такие самолеты для формирования Национальной Русской авиакомпании под эгидой Императора Кирилла Владимировича. Когда S-35 при загадочных обстоятельствах разбился в момент старта, в эмигрантских кругах поговаривали о вмешательстве инотдела ГПУ.

Десятиместная двухмоторная амфибия S-38 “произвела переворот в авиации”, как писали тогда газеты. О надежности и безопасности амфибии ходили легенды. Фирма Сикорского, переименованная в “Сикорский Авиэйшн Корпорейшн”, получила очень много заказов и перебралась из Лонг Айленда, где арендовала помещения, на собственный завод в Стратфорд (штат Коннектикут). В июне 1929 г. ее приняли в мощную корпорацию “Юнайтед Эйркрафт энд Транспорт”, в составе которой она существует и сегодня. Кстати, тогда на трех из пяти самолетостроительных фирм, входивших в корпорацию (“Сикорский”, “Хамильтон” и “Чанс-Воут”), главными конструкторами работали русские эмигранты.

У Сикорского нашли работу и получили специальность многие подданные Российской империи, ранее к авиации отношения не имевшие. Кадровые офицеры флота, потрудившись рабочими и чертежниками, возглавили различные подразделения фирмы. Простым рабочим на фирме был адмирал Б. А. Блохин. Известный историограф белого движения, казачий генерал С. В. Денисов готовил свои исследования, работая на “Сикорский Корпорейшн” ночным сторожем. Существование в Стратфорде фирмы Сикорского способствовало появлению в этом городе мощной русской колонии. Эмигранты построили православный храм Святого Николая, открыли клуб, школу и даже создали русскую оперу. Игорь Иванович до конца жизни оставался одним из самых уважаемых жителей города.

О последующих достижениях Сикорского, вершиной которых стало основание мирового вертолетостроения, написано немало. Он оставил пост руководителя, когда фирма была в цветущем состоянии. Никто из конкурентов не мог сравниться с ней по технологическому и лабораторному оснащению, по числу сотрудников, объему и разнообразию продукции, количеству гарантированных заказов.Мы не станем повторять сведения, содержащиеся в специальной литературе, а обратим внимание на другие - не менее яркие, но малоизвестные - факты биографии великого конструктора.

Сикорский никогда не скрывал своего негативного отношения к событиям, происходившим на родине, при этом всегда оставаясь патриотом Исторической России. “Нам нужно работать, а главное - учиться тому, что поможет нам восстановить Родину, когда она того от нас потребует”, - говорил он, обращаясь к соотечественникам-эмигрантам. Он много сделал для пропаганды в Америке достижений русской культуры и науки, бессменно оставаясь членом правления Толстовского фонда, Общества русской культуры и т. п. Оказывал моральную и финансовую поддержку выходцам из России, эмигрантским периодическим изданиям православно-монархического направления (таким, как “Голос России” И.Солоневича, “Знамя России” Н.Чухнова и др.). Помогал общественно-политическим организациям, в том числе Народно-Монархическому (Штабс-Капитанскому) движению.

Идеологии автора “Народной монархии” вполне созвучны слова Сикорского, произнесенные на праздновании 950-летия Крещения Руси в 1938 г.: “Русский народ должен подумать не о том, как повернуть назад, к тому, что не устояло, видимо, не уберегли, а подумать о том, чтобы из того болота, в котором мы теперь увязли, выбраться на широкую дорогу, чтобы двигаться вперед”.

При непосредственном участии Сикорского в Стратфорде выходила газета “Воскресение России. Голос русской монархической мысли” (которая, кстати, стояла на легитимистских позициях и поддерживала Императора в изгнании Кирилла Владимировича). В ней он выступал и в качестве автора, публиковал статьи о Царской Семье, о П.А.Столыпине. Известно также о дружбе Сикорского с крупным деятелем право-консервативного движения кн. Н.Д.Жеваховым. В Российской национальной библиотеке в Петербурге хранится книга Жевахова “Сергей Александрович Нилус. Краткий очерк жизни и деятельности” (Новый Сад, 1936) из личной библиотеки Сикорского с дарственной надписью: “Дорогому Игорю Ивановичу Сикорскому от кума. Ник. Жевахов. Рим, 9/22 мая 1937”.

Будучи глубоко верующим человеком, Сикорский активно поддерживал Православную Церковь. Он написал ряд книг и брошюр, вошедших в число наиболее оригинальных произведений русской зарубежной богословской мысли.

Свои христианские размышления Сикорский впервые опубликовал в начале 1940-х гг. Брошюра “Послание молитвы Господней” была посвящена доскональнейшему разбору молитвы “Отче наш”. В другой работе, “Невидимая встреча”, Сикорский исследовал суть искушения Христа дьяволом в пустыне и соотнес его с историей человечества. Вывод: у мира, который полагается только на материальную сторону в ущерб духовной, нет будущего. Человеческое общество, которое безрассудно занимает неверную позицию в битве между правдой и ложью, между Богом и сатаной, само себя обрекает на гибель.

В статье “Эволюция души”, а потом и в книге “В поисках Высших Реальностей”, которая была написана в последние годы жизни, Сикорский суммировал результаты своих исследований и дал четкий ответ о смысле жизни: финальная стадия эволюции души в пределах земной жизни состоит в том, чтобы внутренним усилием и молитвой у человека развилось желание и сила стяжать и выдержать Славу и Бремя Вечной Жизни. Совершенствование человеческой души и подготовка к тайне перехода на высший уровень жизни - вот самое важное, подчеркивает Сикорский, из того, что происходит на земле, именно это наполняет высоким, прочным смыслом всю земную жизнь.

Там, где преобладающим было польское дворянское землевладение, Государь обращает внимание главным образом на то, чтобы земли, уходящие из рук польских помещиков переходили не к иностранцам, а преимущественно к местным крестьянам, страдавшим от малоземелья. В прибалтийских губерниях, где господствовали немецкие бароны и сохранялись средневековые порядки, было облегчено зависимое положение латышских и эстонских крестьян, ликвидировано возмутительное положение, когда крестьяне, даже исповедующие Православную веру, обязаны были платить все сборы в пользу лютеранских церквей и духовенства. Русский язык становится обязательным в административных учреждениях всех трех прибалтийских губерний. Городу Дрепту возвращается его старинное исконное название Юрьев. Учреждается Православное братство Св. Исидора Юрьевского для распространения Православия среди эстонцев. Был основан первый в Эстляндии Пюхтицкий женский православный монастырь.

В Финляндии, пользующейся особыми привилегиями, имеющей свой сейм, свою монету и даже свое войско, все более нарастают сепаратистские настроения, исходящие теперь не только со стороны шведской аристократии, но, в большей степени, со стороны туземной финской интеллигенции. Опасаясь, что этот процесс может зайти слишком далеко, Александр III предпринимает ряд мер для охлаждения националистического задора финнов и более тесного единения Великого Княжества с прочими частями Империи. Однако сейм был сохранен, а в решении некоторых внутренних вопросов его права были даже расширены. Были созданы все возможности для развития самобытной финской культуры и языка.

Твердая политика Александра III снискала к нему и России уважение во всем мире. Союза с Россией начинают искать разные страны. Это относится, прежде всего, к Франции. Там очень боялись усиления Германии и роста в ней милитаристских настроений. Господство республиканского строя в этой некогда великой стране привело к бесконечной министерской чехарде, неслыханной коррупции, крупнейшим аферам в государ ственном масштабе, вроде знаменитого “панамского дела”. Хотя во Франции была огромная армия (под ружьем постоянно было две трети мужчин призывного возраста), хотя военные заводы Франции постоянно производили прекрасное вооружение, хотя офицерский корпус Франции был полон реваншистских настроений, Франция боялась один на один сражаться с Германской Империей. Оружие продавалось направо и налево, ни солдаты, ни офицеры не могли быть уверены, что в случае военной неудачи продажные правящие круги Франции не бросят их на произвол судьбы (что и случилось позднее). Кроме того, республиканский и по-существу антихристианский режим во Франции не пользовался уважением даже в самых либерально-парламентарных государствах Европы.

Рукотворным памятником Государю является его конная статуя, изваянная П.Трубецким. Революция “пощадила” ее. Многие годы памятник стоял на Знаменской площади, воспринимаясь как карикатура на Самодержавие. Его пьедестал был испохаблен кощунственными виршам подлейшего и бездарнейшего провокатора от литературы, известного под кличкой Демьян Бедный. Затем памятник убрали во двор любимого детища Александра III – Русского музея. И вот сейчас этот памятник установлен во дворе Мраморного дворца, на том месте, где при большевиках стоял знаменитый “броневичок”, а затем демократы за деньги (!) установили мраморный муляж “Мерседеса” – этого символа мещанского животного благополучия и процветания. Памятник Государю лишен того изящества, которое отличает памятники другим Венценосным Особами, украшающие Петербург. Он напоминает васнецовского Илью Муромца, охраняющего спокойстивие Руси на богатырской заставе. Таким святорусским богатырем и был Государь Александр Александрович, память которого чтит и всегда будет чтить Православная Россия. Аминь.

Только Наследственный Государь сможет примирить всех. Вы думаете, президента Российского признают Эстия, Латвия, Грузия, Польша, Азербайджан, Аджария, Дальневосточная республика и пр., пр., пр.? Одни скажут: “Он слишком левый”. Другие скажут: “Он слишком правый”. Третьим не понравится его происхождение, четвертым - его речи... Только Наследственный Монарх стоит над партиями. Только Он может творить. Ему покорятся все, кто от Него отложился. Да и отложились-то не от Него. Отложились от хаоса, который стал на Его место.