Видимо, нынешние “реформаторы” считают себя умнее наших пращуров, ибо с маниакальным упорством пытаются внушить нам, что дело всенародной защиты Отечества - не более чем устаревший анахронизм. При этом утверждается, что наемные вооруженные силы являются самым передовым достижением военной мысли, своего рода универсальным инструментом, способным решать любые задачи. В лучшем случае это наивное заблуждение дилетантов, насмотревшихся американских боевиков про “непобедимых” рейнжеров, а в худшем – расчетливая политика подрыва обороноспособности нашего государства. Наемная армия, при всех кажущихся преимуществах, имеет ряд серьезных недостатков, делающих невозможным ее введение в российских условиях.

Как показывает опыт применения наемных войск в современном мире, контрактная армия не может быть большой по численности. Это подходит для небольших государств типа Швейцарии, которая находится вне всяких союзов и блоков, соблюдая нейтралитет. Что касается любимой “реформаторами” Америки, то не будем забывать, что их вооруженные силы действуют не обособленно, а в составе Северо-Атлантического альянса. Все последние операции США проводили с привлечением своих союзников по НАТО: Великобритании, Германии, Италии и других. И это были чисто агрессивные операции на чужой территории, вдали от США.

Нужно отметить, что в действующей армии, ведущей боевые действия на Кавказе, буквально в крови и поту закаляется новая слава русского оружия. Офицеры и солдаты этих частей на сегодняшний день являются самыми боеспособными подразделениями, так как получили бесценный опыт ведения войны в современных условиях. Вопрос только в том, захотят ли использовать их потенциал для надлежащей подготовки остальных армейских соединений, или в случае нового локального (или глобального) военного конфликта опять придется все начинать сначала и нести ненужные потери, учась под огнем тому, что следовало бы изучить на полигонах?

Сокращение ассигнований на военные нужды пагубно сказывается не только на боеспособности и моральном состоянии войск. Научно-исследовательские институты, созданные исключительно для обслуживания оборонных программ, ныне вынуждены сворачивать свою деятельность или переориентироваться на выпуск иной, совершенно чуждой продукции. Имеющийся научный потенциал, по-прежнему уникальный и составляющий государственную тайну, используется различными коммерческими структурами. Что же удивляться, что частные охранные структуры и службы безопасности вооружены, экипированы и обеспечены специальными средствами куда лучше, чем государственные? Кто несет от такой политики урон совершенно ясно – государство, его обороноспособность и, в конечном счете, национальная безопасность и суверенитет.

Такие виды вооруженных сил как военно-морской флот, авиация или ракетные войска стратегического назначения нуждаются в периодическом обновлении техники и вооружения, которыми они оснащены. Делается это не только для того, чтобы их уровень не уступал (а, по возможности, и превосходил) аналогам супротивных стран, но и потому, что устаревшие образцы зачастую опасны для жизни людей. Поэтому в войсках существуют специальные нормативы по срокам хранения боеприпасов и взрывчатых веществ, по истечении которых они должны быть уничтожены. Поэтому необходимо списывать отслужившие свой срок танки, корабли и самолеты, заменяя их новыми, более совершенными образцами. Поэтому необходимо содержать надлежащим образом всю военную инфраструктуру, обеспечивающую боеготовность и жизнедеятельность вооруженных сил. Экономить на обороне страны, – значит совершать преступление, по тяжести равное измене Родине. “Государство, не желающее кормить свою армию, будет кормить чужую” - этот афоризм принадлежит одному из величайших полководцев Наполеону Бонапарту. Право же, в этом нельзя не согласиться с покорителем Европы!

Еще один аспект, о котором забывают сторонники наемной армии. Всеобщая воинская обязанность позволяет создать для вооруженных сил отмобилизованный и обученный резерв. Периодически проводимые военные сборы на базе действующих воинских частей, позволяют поддерживать и совершенствовать навыки резервистов, полученные ими на действительной службе. В мирное время личный состав наемных армий содержится на службе до достижения определенного возраста, после чего увольняется, пополняя Национальную гвардию или Ландмилицию. На смену уволенным приходят люди, для обученния которых существуют специальные центры. Эта система, работающая в мирное время, в военное время абсолютно несостоятельна, особенно если боевые действия приобретают затяжной характер. Наемная армия хороша только для выполнения скоротечных операций Втягивание ее в длительные действия неизбежно приводит к выбыванию из строя обученных профессионалов и замене их наспех подготовленными новобранцами. Уровень таких “профессионалов”, разумеется, будет намного ниже, чем у призванного из запаса специалиста, которому потребуется лишь некоторое время, чтобы освежить в памяти полученные ранее знания.

Из всего вышесказанного следует сделать вывод: профессионализм вырабатывается от планомерного, усидчивого и длительного изучения своих функциональных обязанностей. При этом, совершенно не важно является ли солдат наёмником или он призван на срочную службу. Таким образом, армия, комплектуемая по призыву, может быть не менее профессионально подготовленной, чем нанятая по контракту.

Сторонники отмены всеобщей воинской повинности говорят о том, что в наёмную армию будут приходить люди физически и морально подготовленные ко всем тяготам и лишениям армейского быта. Они, дескать, будут куда охотнее выполнять свои обязанности, чем 18-летний юнец, взятый на службу в принудительном порядке. Действительно, принуждение плохое подспорье, если необходимо, чтобы кроме слепого подчинения солдат еще вникал бы в суть того, что он делает. Конечно, должно быть еще и желание. Но для этого вовсе не обязательно менять всю систему формирования вооруженных сил. Необходимо лишь со школьной скамьи готовить молодого человека к тому, что со временем ему нужно будет встать в воинский строй.

К сожалению, стараниями “реформаторов” предметы по военно-патриотическому воспитанию давно уже исключены из школьных программ. Стремясь к “демилитаризации общества”, власть не оказывает армии должной агитационной поддержки. Откуда же у подростков возьмется желание стать солдатом? Можно по-разному относится к пропагандистским боевикам советской эпохи (например, “В зоне особого внимания”), но, опустив идеологию, надо признать, что эти киноленты делали очень важную вещь –увлекали молодёжь романтикой военной службы, прививали сознание необходимости служить в армии.

Теперь же государству, в деле поддержания своей обороноспособности, предлагается руководствоваться не необходимостью, а “желанием граждан”. Этого, де, требуют “права человека”. Но в погоне за торжеством этих самых “прав” господа-реформаторы напрочь забывают о том, что у любого гражданина по отношению к своему государству существуют еще и обязанности. А защита Отечества всегда в России являлась священным долгом, выполнение которого достойно характеризовало любого мужчину. Человек, не желающий этого делать, не может быть полноправным членом общества. Он просто не имеет морального права именоваться гражданином, и не должен быть допущен ни в какие властные и государственные структуры.

Всеобщая воинская обязанность, безусловно, должна быть сохранена. Другое дело, что формы ее могут быть различны. Призываемые в армию лица, должны проходить жесточайший медицинский и психологический отбор. В армии не место людям с неуравновешенной психикой, умственно отсталым и, тем более, имевшим в прошлом уголовную судимость. После всестороннего отбора, наиболее подготовленные призывники должны направляться на комплектование строевых частей, где они будут заниматься исключительно боевой подготовкой по своим воинским специальностям. Те же, кто по каким-либо причинам не может (или не хочет) нести службу с оружием в руках, должны быть зачислены в разряд нестроевых и направлены в подразделения обеспечения. Такой подход позволит изжить печальную практику советских ВС, когда вместо освоения вооружения и техники, солдат всю службу махал метлой на плацу или строил генералам дачи. Военнослужащий, состоящий в штате боевого подразделения, обязан проходить обучение на полигонах, стрельбищах и в тактических классах, а не заниматься хозяйственными работами.

Если права гражданина предусматривают наличие выбора, то таковой следует ему предоставить: либо принимаешь воинскую присягу и постигаешь солдатскую науку, либо всю службу делаешь подсобную работу. Только на таких условиях будет работать Положение об альтернативной службе. Этот документ, между прочим, предусматривает использование молодых людей, желающих проходить альтернативную службу, на заводах и предприятиях оборонного комплекса.

Сроки обязательной военной службы должны быть не уменьшены, а, наоборот, увеличены. Двух лет явно недостаточно для полного овладения воинской специальностью. Первые полгода новобранец только привыкает к армейскому быту. Серьезным изучением своей специальности он начинает заниматься лишь по прошествии года. Таким образом, на всю теорию и практику солдату остается лишь около года. Может ли он хоть как-то закрепить знания, полученные за столь короткий срок, да ещё при бесконечных отрывах на различные “нештатные” мероприятия? При уровне современной военной техники срок действительной срочной службы в сухопутных войсках должен составлять не менее трех, а в авиации и ВМФ не менее пяти лет. Нестроевая служба, не требующая особой подготовки, может быть оставлена в рамках двух лет.

Разумеется, превращение новобранца в исправного солдата невозможно без опытных старослужащих унтер-офицеров. Именно старослужащих, ибо практика присвоения сержантских чинов в современной армии привело к обесцениванию этого звания. Унтер-офицеры (сержанты и старшины) – это младший командный состав. Они возглавляют отделения, составные части взводов и рот. Старшие сержанты нередко исполняют обязанности заместителей командиров взводов, то есть являются непосредственными помощниками офицеров. В условиях современной войны, отделения являются самостоятельной боевой единицей, способной решать отдельные задачи. Неслучайно первая часть Боевого Устава Вооружённых Сил включает в себя наставление по руководству в бою и отделением и взводом.

Роль сержантов в подготовке личного состава достаточно велика и влияет на боеспособность всего подразделения в целом. Может ли солдат, едва отслуживший полгода, получив сержантское звание, стать полноценным помощником своему офицеру в подготовке нижних чинов? Высок ли будет его авторитет у рядового состава, а также уровень теоретических знаний и практических навыков? И самое главное: целесообразно ли готовить сержантов из срочнослужащих солдат, чтобы потом, по истечении срока их службы, терять подготовленные кадры и начинать всё сначала? Не проще ли создать институт кадровых унтер-офицеров из сверхсрочнослужащих? Это позволит, во-первых, сохранить знающего и опытного военнослужащего на постоянной командной должности на достаточно долгий срок, так как сверхсрочная служба может продолжаться до достижения предельного возраста; и, во-вторых, даст возможность быстро обучить и поставить в строй прибывающее пополнение.

Собственно, кадровое унтер-офицерство существовало в Русской Императорской армии. Старослужащие фельдфебели, вахмистры и подпрапорщики, убелённые сединами боцманы и кондукторы флота, украшенные целыми иконостасами крестов и медалей, они составляли цвет и гордость своих рот, батарей, экипажей и эскадронов. Унтер-офицерский состав должен стать таким же воинским сословием, как и офицеры, что, собственно, и существует и в большинстве европейских, и в американской армии.

Разделение военнослужащих на строевых и нестроевых, неизбежно приводит к необходимости возрождения института военных чиновников, так же существовавших в Российской Империи. Их назначение – решение всевозможных административно-хозяйственных вопросов. Применительно к современной армии, военными чиновниками являются начальники тыловых служб обеспечения и снабжения (финансовых, медицинских, вещевых, продовольственных и т.п.). Именно им и должны подчиняться нестроевые части, которые будут обеспечивать работоспособность этих служб.

В нынешних ВС РФ существует практика замещения таких “тыловых” должностей офицерами, чьим единственным делом должна быть боевая подготовка вверенных им подразделений. Они не должны заниматься снабжением своих частей обмундированием, боеприпасами и прочими материальными средствами. Их задача - контролировать их наличие, и требовать от подчинённых им военных чиновников своевременного восполнения расхода этих материальных средств. Нелепо ждать от командира взвода или роты надлежащего уровня боеготовности, если строевой офицер только и делает, что ломает голову над обеспечением своих людей положенными ими видами довольствия.

Офицерский корпус современных ВС России также нуждается в структурном изменении. Ныне офицерские кадры поступают в армию двумя путями: из военных училищ или призывом на службу лиц, окончивших гражданские вузы, где имелись военные кафедры.

Первых, к сожалению, недостаточно, чтобы покрыть всю потребность армии в офицерах. Как уже отмечалось, нынешние курсанты зачастую вовсе не расположены тянуть служебную лямку. Среди них достаточно много сыновей кадровых военных (в том числе и генералов), а так же высокопоставленных чиновников, которые подобным образом пытаются “отмазать” своих отпрысков от срочной службы “на общих основаниях”. Кроме того, военные училища, зачастую, не дают своим выпускникам реального представления о военной службе, особенно в отдаленных регионах. Молодые лейтенанты приходят служить в совершенно незнакомые им части, где их ждёт чужой коллектив. С другой стороны, и командование получает своего рода “кота в мешке”, так как не знает нового офицера. В Русской армии существовала традиция, согласно которой юнкера предпоследнего года обучения направлялись на практическую стажировку в полки. Там они служили унтер-офицерами и знакомились со службой. И только после такой практики молодые люди получали офицерские чины, да и то не все, а лишь самые достойные.

Студенты же, ставшие офицерами на военных кафедрах, таковыми являются лишь по названию. Службы они не знают (а, подчас, и не желают знать), а военная кафедра, является очень удобным и, главное, совершенно законным способом уклониться от срочной службы. Уровень же выпущенных военными кафедрами “офицеров” очень невысок, ибо не может гражданский ВУЗ воспитать полноценного армейского специалиста. Срок службы таким “офицерам” ныне определен в два года, по истечении которых перед командованием частей опять встает вопрос о замещении освободившихся командных должностей. Частая перемена командиров отрицательно сказывается и на состоянии возглавляемых ими подразделений, ибо психология этих временщиков в офицерских погонах достаточно проста: зачем стараться и служить на совесть, если через два года все равно будешь уволен в запас? Зачем вкладывать в службу сердце и душу, если ты всего лишь “халиф на час”, а после – хоть трава не расти? Будет ли толк от таких “офицеров”? Не целесообразнее ли призывать их в войска вольноопределяющимися, после чего увольнять их в запас прапорщиками, как это и было в Российской Империи?

Проблему нехватки офицерских кадров можно решить простым способом: производить в офицеры сверхсрочнослужащих сержантов и старшин. Эта практика широко применялась в Русской армии, где любой солдат, теоретически, мог стать офицером, особенно во время войны. Сверхсрочнослужащие унтер-офицеры, пребывая на командных должностях в своих подразделениях достаточно долгий период, получают бесценный практический опыт. Они разбираются в вверенных им вооружении и технике, знают личный состав части, в которой служат, их почти ничему не нужно учить. Младшие офицеры достаточно часто за помощью обращаются именно к старослужащим солдатам и сержантам, которые оказываются иногда намного опытнее их в служебных вопросах. Так не разумнее ли замещать вакантные офицерские должности именно ими? Ведь в этом случае воинские части, будут получать тех же кадровых специалистов, просто перешедших в иное качество. Разумеется, такое производство должно осуществляться лишь после строгого отбора и экзаменов, которые могли бы сдаваться специально сформированным при штабах округов аттестационным комиссиям.

Чтобы многочисленные проблемы военной реформы были решены в комплексе, прежде всего необходимо проводить четкую государственную политику в этом направлении. В последнее десятилетие власть, мягко говоря, не жаловала человека в погонах. Развернутая в СМИ антиармейская истерия, особенно обострившаяся на фоне чеченской катастрофы, никак не компенсировалась официальными информационными каналами. Все проблемы, накопившиеся в ВС за десятилетия коммунистического правления, были выставлены на всеобщее обозрение. Карманная пресса, до сих пор выдающая себя за “свободную”, нагло и цинично смаковала подробности армейских скандалов. Справедливости ради нужно сказать, что военная верхушка сама дала для этого почву. Лихоимство некоторых интендантов и снабженцев генеральского (и не только генеральского) ранга, стала притчей во языцех. Прибавьте к этому ужастики про голодных и бесправных солдат, “дедовщину” и прочие “прелести” советской казармы. Чему ж удивляться, что потенциальных призывников бросает в дрожь при одном только слове “военкомат”? Кроме того, их стремление уклониться от армии базируется на нежелании родителей отдавать свое драгоценное чадо на “государеву службу”. Чтобы ситуация кардинально изменилась нужно произвести глубокие изменения во всем нашем обществе, ибо армия – его точное отражение.

А общество наше по-прежнему остается пораженным красной плесенью. И современная армия, к несчастью, плоть от плоти красная, а не Русская. Отсюда и те омерзительные ее черты, которые уродуют и дискредитируют священность воинского ремесла. И до тех пор, пока традиции в нашей армии будут происходить не от суворовских чудо-богатырей, а от “комиссаров в пыльных шлемах”, военная реформа не сдвинется с мертвой точки.